— Кхм…Кхм… Итак, что же мы будем делать? — попытался вернуть группу к работе Организатор. — Перфекционист? Идеи?
— Я продолжаю забрасывать его нереалистичными планами и целями, — стряхнул тот пылинку с рукава. — Но тот…тот в чулане — лицо Перфекциониста передернулось.
— Ну, так может, вы уже меня выпустите, а…? — послышался тихий голос.
Менеджеры в кругу завосклицали: «откуда этот голос?» и как взрослые, которые играют в прятки с трехлеткой, стали показательно заглядывать под свои стулья, рассматривать потолок, свои карманы и ботинки.
— Да тут я… В чулане! — послышался тот же голос.
— Что ты говоришь, дорогой Чистюля? — стараясь не смотреть на дверь чулана и заглушить этот голос, громко спросил Организатор. — Ты вчера перемыл всю кухню? Батюшки, какой же ты молодчина!
— И не делайте вид, что вы обо мне не помните. Я вас вижу через замочную скважину, — кто-то заскребся за дверью.
Внезапно стены комнаты затряслись, и все части почувствовали движение, словно открывается четвертая стена в фильме. Глубокий голос Самости или внутреннего Наблюдателя, или Я, или «ригпы» у буддистов, или «Внутреннего света» у квакеров, той, кто всегда незаметно для частей наблюдает за ними, проговорила:
— Дайте Изгнаннику слово.
— Но у нас нет ключа, — препятствуя этому, выдавил Организатор.
— Но ведь не положено! — закричали Пожарные, вытаскивая шланги словно пистолеты.
Самость засветилась и закивала, как родитель, которому ребенок без остановки рассказывает о несуществующих монстрах. Дверь чулана распахнулась без ключа, и оттуда выкатился мальчишка лет 6. Жмурясь от света, он потирал бока.
— Ты давно там сидишь, малыш, — не спрашивая, а утверждая, проговорила Самость. — Но без тебя, дружок, мы не справимся. — Расскажи нам свою историю, — сказала она, словно наливая каждой части какао и окутывая каждую своим принятием, как теплым пледом.