11 минут
28.05.2023
Я психолог и арт-терапевт. Я верю в силу отношений и в то, что отношения с собой и другими должны быть местом безопасности. И это возможно, даже если в нашей истории это было по-другому.
В своём блоге «Атлас отношений» я рассказываю об эмоциональном неглекте и травме. Моя задача помочь взрослым выйти из-под влияния эмоционального неглекта, пережитого в детстве, и начать следовать за тем, что действительно важно.
(сериал «Тед Лассо»)
Вторник, 9:00
Когда мы поранились, наше тело знает, что именно делать: происходит механизм свертывания крови, активизируются тромбоциты, вычищаются мертвые и поврежденные клетки, и так происходит заживление. Нам не нужно сидеть и думать, что пора бы выбросить команду тромбоцитов, наше тело делает это без нас. В случае психологических ран наша психика работает по тому же механизму: она знает, как их заживлять. Возможно, следующие несколько дней/недель, человек будет возвращаться к эпизоду, который нанес рану, обсуждать его с близкими, человеку даже могут сниться сны на эту тему. А потом эти события станут далекими и уже не такими цепляющими. Значит, рана зажила.
А что, если рана не заживает? С физической раной это значит, что туда попала инфекция. В случае с психологической раной это может произойти, если событие было слишком ошеломляющим и/или стратегии, которые использует человек, не помогают ему адаптироваться и встраивать этот опыт в психику. Эти стратегии не про адаптацию, а про избегание. Не их ли использует мой сегодняшний клиент?
Тед — американский коуч, который жил несколько лет в Англии, тренируя команду футбольного клуба «Ричмонд». Тед недавно вернулся в Америку. В связи с переездом он больше не может работать со своим психотерапевтом из Англии, поэтому он обратился за помощью в местную частную клинику. Главный запрос Теда — панические атаки, которые продолжают возвращаться.
- — Добрый день, Тед, — пригласила я его в кабинет.
— Как дела у самого трудолюбивого психолога? – Тед вытянул две руки с указательными пальцами, готовый подпевать воображаемой песне Тейлор Свифт, и пружинисто прошагал в кабинет. Он сел в свое обычное кресло и распахнул черный рюкзак. — У меня для вас кое-что есть, — вытащил он розовую коробочку.
- — Тед, — сказала я в тот момент, как в моей голове разворачивался многоступенчатый анализ ответа на вопрос «Что делать с подарком от клиента в случае, если психологам не положено брать подарки от клиентов».
— Это вам, держите-держите, — Тед пододвинул коробочку ближе ко мне. — Слушать нас — печальных клиентов — целый день, та еще задачка, — усмехнулся он, и посмотрел на меня, наморщив лоб.
- — Тед, — повторила я, до сих пор не зная, что делать с коробочкой, и решила действовать через самораскрытие. — Я ценю ваш жест, спасибо, — улыбнулась я, — но дело в том, что мы — терапевты — не должны принимать подарки от клиентов. Может, перекосить рабочий процесс.
— Как дженгу?
- — Как дженгу — рассмеялась я.
— Ну, это не прям подарок, — почесал он затылок. — Бисквитное печенье. Подумал, что вам понравится.
- — Мммм… Вы испекли?
— Ага, привычка с моих ричмондских времен. Привык готовить их для «бисквитов с боссом» — утренней встречи с моей начальницей Ребеккой.
- — Хм…— задумалась я, относится ли этот комментарий к тому, над чем мы работаем с Тедом. — «Бисквиты с боссом»?
— У нас с боссом не очень задалось с самого начала. Поэтому я стал приносить ей бисквиты, чтобы немного растопить между нами лед, как говорится, — Тед потер шею.
- — Удалось? — в этот момент я поняла, в каком связанном положении оказалась. Как это повлияет на наши отношения, если я не соглашусь принять бисквиты? А как повлияет, если соглашусь? Что, если из-за этих бисквитов динамика наших отношений с Тедом станет калькой его отношений с боссом?
— Вроде как да. Мы стали как ...как... — задумчиво взглянул он на потолок в поисках подходящего сравнения, — как Снупи и Вудсток... Балу и Багира... Вуди и Базз Лайтер... — взглянул он на коробочку, словно подталкивая ее ко мне взглядом.
- — Тед, я в замешательстве, — решила я поделиться. — С одной стороны, я ценю ваш жест, плюс приготовленные вами бисквиты, это не покупной подарок, который я точно не смогла бы принять. С другой стороны, вы говорите, что эта традиция идет из истории с вашим боссом, и про некоторую необходимость растапливать лед в отношениях. Поэтому я не могу вас не спросить: чувствуете ли вы, что вам и со мной нужно растопить лед?
— Не знаю даже… Хочется вас поддержать. Знаете, я не хочу упустить, если кто-то тихо страдает. Я хочу, чтобы человек знал, что его видят, — он потер обе ладони по джинсам.
- — А в какой момент вашей истории вы усвоили, что кто-то может незаметно для вас страдать?
- — Мы немного говорили об этом с моим прошлым терапевтом, — посмотрел он в сторону. — Отец… Кхм-кхм — прокашлялся он, — Когда он … Бэнг! — сложил Тед пальцы в виде пистолета у виска, и замолчал. — Знаете, какое самое счастливое животное на Земле?
- — Какое? — наклонила голову я, понимая, что Теду нужна передышка в виде этой загадки.
— Золотая рыбка, — вздохнул Тед. — А все от того, что у неё десятисекундная память. Порой и я хочу быть золотой рыбкой, — прижал он кулак к губам, и постучал несколько раз.
Тед заерзал в кресле и тяжело задышал. Его взгляд стал скользить по кабинету, в попытке хоть за что-то зацепиться. Это было предвестником его панической атаки.
- — Тед, — сказала я прежде, чем он улетит от этого перенапряжения, — поймаете подушку?
Он взглянул на меня, зацепился взглядом за голубую подушку, кивнул, и двумя руками поймал ее.
— Бросайте обратно, — показала я рукой на себя.
Желание Теда забыть говорит о том, что эти воспоминания и выводы, которые он из них сделал (про страдание и необходимость постоянно сверяться с другими, страдают ли они) как скотч, который неровно приклеили: с пузырями и неровностями. Возможно, в работе с прошлым терапевтом, им удалось начать рассматривать эти неровности в психике Теда. Он знает, что самоубийство отца до сих пор на него влияет. Но он продолжает от этого отворачиваться. А значит, впереди у нас еще много работы. И для начала нам стоит разобраться есть ли какая-то связь этого избегания с паническими атаками?
После того, как мы с Тедом сверились, что он готов продолжить работу, я спросила:
- — Тед, а как вы сейчас смотрите на то, что произошло с отцом и на то, как это вас повлияло?
— Оооо, я злился. Злился на отца за то, что он сделал, — закрыл он глаза и закачал головой. — И на мать. Когда она приехала ко мне в Лондон, я послал ее. Представляете? Я ... послал... свою... мать, — закинул он голову назад и рассмеялся. — За все то, что она делала, — продолжил он говорить в потолок. — Как она после смерти отца притворялась, будто ничего не произошло и заставила меня думать, что и мне нужно притворяться, — он продолжал смотреть в потолок, а по щека уже текли слезы.
- — Как вы себя чувствовали после того, как вы ей это сказали? — после паузы спросила я.
— Я больше не злюсь, — он продолжал говорить в потолок.
- — А когда у вас была последняя паническая атака? — собирала я важную информацию.
— Полноценная недели 2 назад…Ну и мини атака, вот сейчас…— Тед наконец смог посмотреть на меня.
- — Тед, мне кажется, что вы склонны закатывать свои эмоции в банки. Знаете, в чем самая большая загвоздка? Они могут взорваться в любой момент.
— О да…Прям как бабулины огурчики! — засветился Тед.
Когда мы боимся залезать на этот чердак и открывать застоявшиеся там банки, мы находимся на самой первой стадии изменений — на этапе отрицания. Но хоть мы и не хотим рассматривать содержимое этих банок, мы знаем, что они там есть. И они могут взорваться. И обычно в самый неподходящий момент. В страхе, что это может случиться, мы пытаемся защитить свои банки: сторожим их, отгоняем от них мух и летучих мышей. И тратим колоссальное количество энергии, которая могла бы пойти на что-то другое.
Тед тратит много сознательных и бессознательных сил, делая вид, что его банки его не беспокоят. Но как раз из-за этого и копится огромное внутреннее напряжение. И как раз оно с шумом взрывающихся банок и выходит во время панических атак.
Наша с Тедом задача — помочь ему перестать бояться своего чердака и признать, что от прошлых событий все же остались законсервированные эмоции. А потом помочь ему внимательно их рассмотреть, чтобы он наконец-то дал себе разрешение проявляться в отношениях полностью, а не только как луна, своей одной стороной.
- — Тед, помните мы с вами исследовали возможные причины ваших панических атак? Порой у них есть какой-то очевидный старт, когда, например, ваша нервная система перевозбуждается сенсорно: громкая музыка, шум во время спортивного матча. А могут быть, когда вы находитесь под большим эмоциональным давлением. Напряжение в этом случае выходит, как пар из скороварки, — я свистнула, изображая ее. — У меня есть такая гипотеза: в вашем случае, это эмоциональное напряжение берется от того, что внутри вас сталкиваются две силы: сила гнева и сила страха навредить и упустить что-то важное о том, что происходит с человеком, — я столкнула левый и правый кулаки, показывая их противодействие. — Помните, мы с вами говорили про работу автономной нервной системы?
— А, это про гигантское спагетти внутри меня? Про Львов, Антилоп и прочий зоопарк? — он закивал, вспоминая.
- — Ага, «спагетти» — блуждающий нерв — главная часть автономной нервной системы, которая связывает органы головы, шеи, груди и живота — улыбнулась я, и достала картинку, чтобы напомнить Теду. — Возможно, когда что-то происходит в отношениях с другими, вы переходите на уровень «Бей» или Льва, но вы до сих не позволяете там себе находиться из-за страха, что вы что-то упускаете в том, что происходит с этим человеком. Этот страх парализует вас, и вы оказываетесь в режиме «Замри» или Енота, когда одинаково сильны активизирующие и иммобилизирующие силы психики. Это как пытаться жать на газ и тормоз одновременно. И это эмоциональное напряжение и служит стартом для панических атак.
— Хм...— Тед потер лоб.
- — Главная причина в том, что вы остались в этом состоянии замирания после того, что произошло с отцом. Возможно, от того, что у вас по-настоящему не было возможности разобраться с тем гневом, который застрял в теле. И горем, и одиночеством, и необходимостью притворяться, что все окей... И крайне непростым выводом, что теперь вы не можете разрешить себе проявлять все эти эмоции. А все из-за страха, что человек страдает, а вы об этом не знаете. Но в итоге страдаете больше всего именно вы.
— Старое доброе — дело в родителях, значит, да? — усмехнулся он. — Но вы, похоже, правы. Я прям чувствую, как этот страх упустить что-то меня парализует. При этом, есть прям какое-то облегчение от того, что мы будто разобрались в причинах, Тед захлопал ладонью по груди. — Но вот вопрос на миллион, как мне выйти из этого Енота?
- — У меня есть предложение: если мы проработаем этот эпизод в формате терапии переработки — EMDR (ДПДГ), то вы сможете выйти из этой заморозки. А значит, вам будет легче справляться с напряжением в отношениях с другими, и скорее всего и панические атаки отступят.
— А EMDR это вот то, что вы рассказывали, когда сидишь и двигаешь глазами? — Тед изобразил движение глаз из стороны в сторону.
- — Там есть разные варианты. Но в целом да. Мы об этом можем подробнее в следующий раз поговорить.
— Оки-доки…— закивал он. — Готов попробовать! А печенье, что будем делать с печеньем?
- — Хм....Я готова принять печенье на двух условиях, — кивнула я, приняв решение, — это единственный раз, когда вы приносите что-то во время нашей работы, а во-вторых, мы с вами его разделим. Что думаете?
— Ну вот… А я хотел вам найти чашку со словами «Я пью слезы своих клиентов» и принести в следующий раз, — прыснул он.
- — Не будем раскрывать все мои секреты, — подмигнула я.
— Что ж давайте так, — заулыбавшись, раскрыл он коробочку.
